Повелитель грядущего - Страница 30

Перепуганный великан часто закивал, выпучив на Лайвена глаза, потом неожиданно повернулся и косолапо помчался к лесу, не выпуская почему-то из рук бесполезное топорище. Лайвен посмотрел ему вслед, потом протер меч снегом, вложил его в ножны и, не торопясь, вернулся к своему Крылатому.

Засада, значит, подумал он, накидывая на себя плащ. Сработано было довольно коряво. И очень просто связать ее с тем проезжим магом из кабака. Кто же он такой, черт возьми?..

Лайвен взобрался на коня и тронул поводья.

Не может быть, что бы он рассчитывал этим задержать меня надолго, а уж что бы он надеялся остановить меня, так и совсем не вероятно. И тогда совершенно непонятно, чего он этим от меня добивался...

Потом, на дороге разговаривали четверо. Один выдал необходимые инструкции и ускакал галопом, двое встретили меня и попытались сделать то, что им велели. А где же спрашивается еще один?..

Тут ему в голову пришла мысль об арбалетной стреле, которая запросто могла быть выпущена ему в спину. Он беспокойно оглянулся, было, но вспомнил о кольчуге Матери зеркал и еще раз мысленно поблагодарил ее.

Несколько минут спустя, он вспомнил, куда он ехал и что собирался там делать, и принялся подгонять Крылатого.

На побережье Лайвен выехал к вечеру следующего дня. Еще к полудню леса сменились заснеженной и пустынной холмистой местностью, а через пару часов стали попадаться различной степени ухоженности селения, которых становилось больше по мере приближения к центру морской торговли этой части побережья. Потом в лицо задул сильный холодный ветер, в котором явственно чувствовался привкус соленой влаги. Постепенно и как-то незаметно холмы исчезли, уступив место просоленным песчаным дюнам, на которых не мог удержаться ни чахлые растения, ни снег, сдуваемый с их вершин и склонов свирепыми в это время года океанскими ветрами. А когда стало смеркаться, Лайвен услышал сквозь перестук копыт Крылатого глухой сердитый рокот. Придержав коня, он привстал на стременах и некоторое время прислушивался. А когда осознал значение этого факта, пустил крылатого еще быстрее, чем прежде.

Спустя некоторое время дорога обогнула последнюю дюну и расстелилась вдоль широкого холодного песчаного пляжа. Океан штормил.

Сильный ветер в сторону берега катил на него большие волны, которые с грохотом разбивались о слежавшийся мокрый песок и уже обессиленные вкатывались далеко на пологий склон. Иной раз порыв ветра доносил до Лайвена соленые брызги и водяную пыль, и тогда тот ежился и кутался в плащ, не преставая все же в глубине души восхищаться этим необузданным буйством. Горизонт был сер и затянут низкими темными тучами, предвещавшими затяжную непогоду и мелкий противный снег.

Серая и угрюмая водная поверхность была рябой от множества белых гребешков на вершинах волн. Ни единого паруса не было в поле видимости. Только изредка на песчаном берегу встречались низкие грубые постройки, сквозь дыряво сколоченные стены, которых были видны большие рыбацкие лодки, убранные под крышу на сезон непогод. Не все лодки впрочем, имели даже такую крышу, иные просто были вытащены подальше на берег и перевернуты для пущей сохранности вверх дном.

В город Лайвен въехал, когда уже почти совсем стемнело. Городом, правда, это припортовое поселение можно было назвать лишь при избытке фантазии, либо кромешной тьме. Кучка грубых одноэтажных домов сложенных из крепкого серого камня, составляла несколько улиц, сориентированных таким образом, что бы обеспечить наиболее удобный проезд груженым повозкам странствующих купцов, прибывающих сюда по трем большим дорогам с трех сторон света. Этот портовый поселок строился медленно, но верно. Строительство началось полтора века тому назад, когда первые торговые корабли с другого полушария бросили якоря в удобной как показалось их капитанам для стоянки бухте. Тогда некий искалеченный морем рыбак предложил купцам, измученным воровских дел мастерами, свои услуги в качестве сторожа у добрых бревенчатых складов для заморского товара. Дабы верно нести службу и быть постоянно при охраняемом объекте рыбак за год сложил себе крепкую каменную сторожку, возя камень с каменоломен за тридевять земель. Это было начало. Потом морская торговля стала оживленней, понадобились рабочие руки, для рабочих рук понадобились новые дома.

Столетье назад деревянный причал истлел и был заменен каменным, который был защищен с моря насыпным каменным же волноломом. После этого стоянка в порту стала безопасней, навигация продолжительней.

Поселок строился и сейчас, на окраине Лайвен заметил пару свежесложенных фундаментов. Это означало, что еще несколько рыбацких семей оставили родовое опасное занятие и предпочли не особенно доходный, но верный заработок в порту, позволяющий перебиться от навигации до навигации.

Лайвен миновал несколько трактиров и постоялых дворов на окраине, в которых обычно останавливались странствующие купцы, не успевшие сделать закупки за день и застигнутые ночью в порту. Купцы Лайвена сейчас не интересовали. Сейчас его интересовали судовладельцы и их капитаны. Таковых, конечно, следовало искать ближе к воде, и Лайвен впотьмах направил Крылатого по одной из улиц, в надежде, что все они ведут в гавань.

Вскоре плеск укрощенных волноломом волн и скрип на ветру снастей нескольких судов подтвердил правильность этого его предположения. К этому времени стемнело настолько, что Лайвен перестал различать уши своего коня. Тогда он принял решение спешиться во избежание неприятностей, тем более что вода плескалась уже совсем близко, и поискать пристанища на ночь. Которое, кстати, вполне могло оказаться тем местом отдыха морских волков, куда он и стремился попасть.